*****************************************************************************
Когда спецагент наконец добрался до дома Бреннан было уже довольно темно. На небе загорелись первые звезды.
Позвонив в дверь, спецагент прислонился к стене, ожидая, когда ему откроют. Наконец, дверь распахнулась, и на пороге оказалась его напарница. Она была одета в светлую шелковую блузу и серо-зеленые брюки.
-Привет, Бут! Проходи, - женщина радостно улыбнулась и сделала шаг назад, чтобы впустить Силли в квартиру.
-Привет, Кости, - спецагент недовольно взглянул на фланелевые брюки, которые она держала в руках, и улыбка сползла с его лица: он до сих пор не мог понять, почему же она не сказала ему о своем отъезде.
-Ах это, - Бреннан просто пожала плечами, уловив его неодобрительный взгляд, - Вещи собираю. Я хотела тебе позвонить, но…
-Почему ты мне не сказала, что уезжаешь?
-Я собиралась позвонить тебе завтра утром, перед тем как ехать в аэропорт и все сказать.

*****
Окраина Питсбурга
много лет тому назад...

*****
На улице было удивительно тихо. Маленькая улочка пригорода Питсбурга утопала в игривых солнечных лучах, мелькавших по асфальту, сонно озираясь по сторонам. В обеденное время здесь вряд ли можно было бы встретить хоть одного человека. Лишь изредка какой-нибудь мальчишка выскочит на секунду из дому, но проникнувшись онемением, царящим вокруг, тут же скроется за дверью.
На этой улочке нет примечательных мест, людей, здесь не случаются примечательные события. Просто потому, что эта витая пригородная полоса, усыпанная выстроившимися в тесный ряд домиками, с расположенным возле каждого аккуратным зелененьким садиком, такая же обычная, как и все остальные в этом районе, в этом городе, в этом штате, и в этой стране.
-Силли! – в доме раздался грубый мужской голос, - Где ты, черт возьми, Силли?! – прокричал он.
-Джон, отстань от ребенка! – отозвалась, гремя посудой, его супруга.
-Не лезь! – огрызнулся он, поднимаясь с дивана и шлепая босыми ногами по полу. Мужчина был изрядно пьян, от него несло перегаром. Шатающейся походкой он добрался до кухни и выпив стакан холодной воды, грозно спросил:
-Где этот чертов мальчишка?
-Я же сказала, оставь ребенка в покое. Сколько можно это повторять!
-Я же только что тебе сказал, не лезь! Это не твое дело! Я научу этого сопляка быть настоящим мужиком! Силли! Черт бы тебя подрал! – снова крикнул он, ударив кулаком по столу, - Немедленно иди сюда!
Спустя пару минут в дверях комнаты появился маленький темноволосый, немного кучерявый мальчик. Его внешность нельзя было назвать привлекательной. Она, скорее, была весьма заурядной и ничем не примечательной.
Однако, этот мальчик буквально притягивал к себе взгляды знакомых и незнакомых людей. И причиной тому были…его глаза. Глубокие, нежно карего цвета, удивительно теплые и мягкие, они словно обволакивали, захватывая в свой плен и согревая своим лучистым светом.

Добавлено (08.01.2010, 22:38)
---------------------------------------------
*****
-Эй, Бут! С тобой все в порядке? – из нахлынувших воспоминаний спецагента вырвал обеспокоенный голос напарницы, теребившей его за плечо - Может тебе воды принести?
-Нет, ничего, - заверил ее Силли, слабо улыбнувшись и погладив по руке, - Со мной все в порядке. Просто задумался.
-Уверен? Ладно, ты пока присядь, - Бреннан указала рукой на диванчик, - а я сейчас закончу с вещами и приду.
-Конечно, - ФБР-овец кивнул, и, когда женщина скрылась у себя в комнате, подошел к холодильнику и достал оттуда две бутылочки холодного пива. Обычно он никогда не пил, если ему еще предстояло сесть после этого за руль, но сегодня Буту было на это как-то наплевать. Появление Ирвинга в здании Бюро окончательно выбило его из колеи.
Месяц... Целый месяц он осторожно, крохотными шажочками, подбирался к делу Нортриджа, понимая, что его ошибка может стоить ему собственной жизни. Хотя, это было все же лучше, чем могло бы быть при других обстоятельствах. По крайней мере, он наверняка знал, что все то, что он собирается делать, не причинит вреда людям, которые были ему дороги. Силли знал, что даже, если у него ничего не выйдет, то из-за этого не пострадают два любимых человека, которые были смыслом его жизни – Паркер и Кости. Это придавало ему уверенности, хотя умирать Буту, как любому нормальному человеку вовсе не хотелось, но он осознавал, что должен это сделать. Ради каждого, кого они потеряли… и продолжают терять до сих пор.
-Я закончила, - Темперанс появилась в дверях гостиной и, увидев задумчивое лицо напарника, замерла на мгновенье: она знала, что его что-то тревожит и уже давно, но только никак не могла понять что. Женщина присела рядом с ним на диван, взяла в руки бутылку, но пить все же не стала.
-Ты какой-то странный в последнее время, Бут, - заметила она, - Знаю, я плохой советчик и многого не понимаю, но может, ты расскажешь мне? Я ведь хочу помочь.
-Ничего у меня не случилось, кроме того, что ты собралась уехать на три месяца и даже мне не сказала, - совершенно спокойно ответил Силли.
-У тебя были дела, я не хотела беспокоить.
-По-твоему, я бы не оторвался от своих дел, чтобы поговорить с тобой?
-Знаю, что оторвался бы, я просто не сказала. Вот и все.
-Ладно. Все равно, это большой роли уже не играет. К тому же, я еду с тобой.
-Зачем? – удивилась антрополог.
-Охранять тебя. Зачем же еще? Я уже договорился с шефом и даже купил себе билет. Первого класса, кстати говоря. Откидные кресла, тапочки, полотенца и прочие удобства, - Бут мечтательно улыбнулся, - Еще одно «кстати», я так и не понял, для чего тебе ехать в Германию?
-Хранительница замка Нойшванштайн, Вилина Крепф, предложила мне исследовать останки, находящиеся в одном из гротов. К тому же, мне предложили место в главном антропологическом институте Мюнхена.
-Ты что, собираешься согласиться? – Бут буквально подскочил на диване. Пусть он и был для нее всего лишь другом и не имел на нее никаких прав, уехать навсегда он ей точно не позволит.
-Нет, не собираюсь, конечно, - реакция напарника удивила антрополога, но комментировать ее она не стала, - просто хочу посмотреть, что это за место. Какой-то ты все-таки нервный. У тебя точно ничего не случилось?
-Это слишком личное, я не могу тебе сказать, - пожал плечами Бут, делая очередной глоток пива: ему совсем не хотелось сейчас лгать, пусть уж это будет хоть и размывчатая, но правда. Он не мог ей сказать о том, что когда-то произошло в его жизни. Наверное, Хоуп был прав, говоря, что он боится ее реакции на то, что он ей может рассказать о своей жизни и о своих поступках. Силли переживал, что она не поймет и не сможет принять этого.
Похоже, слово «личное» Бреннан восприняла слишком буквально. Немного поколебавшись, она все же задала вопрос:
-Когда у тебя последний раз был секс? – с невозмутимым видом спросила Темперанс после короткого молчания.
-О боже, Кости! – простонал спецагент, ошарашено глядя на нее, - Ну у тебя и вопросы!
-А что я такого спросила то? – Темп в недоумении пожала плечами, так и не поняв, чем Буту не угодил ее вопрос.

*****
Германия, Мюнхен
В это же самое время

*****
Карина стояла на крыше девятиэтажки и смотрела вниз. Высота…Ее очередной страх, который она решила преодолеть таким странным образом – прыгнуть туда, где шумела автострада, и проносились на бешеной скорости машины.
Женщина продвинулась еще чуть-чуть ближе к краю, получая наслажденье оттого, что носочки кроссовок уже висят над «пропастью». Хотя, несмотря на это, ее одолевал страх. Вся жизнь пронеслась перед глазами. Черно-белые кадрики воспоминаний всплывали один за другим, заставляя то улыбаться, то истерически хохотать, то надрывно плакать.
Кто бы мог подумать, что все закончиться вот так? Карина никогда не верила, что ей все в жизни дастся легко, но она и не могла предположить, эта самая жизнь оборвется так рано. И вовсе не потому, что она умрет от передозировки, или ее собьет пьяный водитель, или зарежет в темном переулке какой-то отморозок, а потому что она сама сделает этот выбор. Сама решит сделать последний шаг, совершить суицид, спрыгнув с крыши городского отеля.
Лучшего места вряд ли можно было найти. Чердаки здесь не запирали, и девушка без особого труда смогла попасть наверх. К тому же, здесь было удивительно красиво. Она не боялась умереть, или думала, что не боится, но все же ей хотелось видеть в последние мгновения своей жизни что-нибудь красивое. Например, огни ночного Мюнхена. В этот город она приехала пять лет назад. Здесь начался новый этап ее жизни. Она многого достигла на нем, научилась, узнала и поняла себя. Именно здесь этот этап и должен закончиться…спустя всего пять лет.
Слезы предательски текли по глазам, но она знала, что не отступит. Дороги назад у женщины уже больше не было. Может, конечно, она бы и смогла это когда-нибудь преодолеть, забыть все то, что произошло с ней и с остальными тогда в Ираке, но только она больше не могла продолжать обманывать саму себя. Не могла жить с этим, не могла не думать об этом. Она думала лишь о смерти, полагая, что это единственный выход.
Больше всего ее тяготило то, что она не в состоянии была рассказать хотя бы одному человеку на земле о том, что мучает ее. Пусть он будет незнакомым, пусть он будет глухим, но ей отчаянно хотелось поделиться этим хоть с кем-то. Пожалуй, если б она сделала это, то сейчас бы не стояла на крыше здания, готовясь ринуться вниз, как только наберется смелости. А ее у женщины точно хватит на то, чтоб совершить такой безрассудный поступок.
Но она не могла ни с кем поделиться этой тайной, понимая, что подвергнет таким образом смертельной опасности жизни дорогих и близких ей людей, всех тех, кто еще остался в живых: Бута, Хоупа, Лэсли, Франклина, Энди и Борна… даже Ирвинга, хоть он и оказался по другую сторону баррикады. Она не могла так с ними поступить. И это значило, что все, что случилось тогда, десять лет назад в Ираке, она унесет с собой в могилу.
Но прежде чем расстаться с жизнью, она вновь хотела бы вспомнить ее. Еще раз. Последний. Чтоб каждая крупица этой жизни разбилась вдребезги об асфальт, когда она бросится вниз. Женщина знала, что счастливые и светлые моменты жизни останутся с ней, когда душа отлетит от бренного, искалеченного и окровавленного тела. А вот то, о чем она помнить не хотела, что ненавидела и желала вычеркнуть из своей жизни – того ей и не жаль, пусть разбивается к чертовой матери на миллионы и миллиарды осколков, которые без особого труда разотрут в порошок колеса проезжавших авто.

Добавлено (08.01.2010, 22:54)
---------------------------------------------
Сквозь слезы она последний раз улыбнулась, подставляя свое лицо под теплые и ласковые лучи восходящего солнца. Мир потихоньку просыпался, вновь входя в привычный ритм своего бурного движения. Но она уже не шла вперед вместе с ним. Женщина остановилась. Остановила свой корабль, чтоб сойти на последнюю пристань. Она до сих пор не знала, правильно ли поступает или нет, но была уверена, что никогда не пожалеет о том, что сейчас сделает.
Карина в прямом смысле стала для своих родителей довольно неожиданным подарком. Мама с папой думали, что родиться мальчик и даже выбрали ему имя – Джек. Однако, спутав их планы, на свет, двадцать восьмого августа тысяча девятьсот семьдесят первого года появилась она, крохотная девочка.
Хотя, не такая уж Карина была и крохотная. Ее вес был выше нормы, и где-то сутки девочку не кормили молоком, ожидая, пока она не впишусь в установленные весовые рамки. Кроме нее в семье был еще один ребенок – Джон Ирвинг. Не то, что бы дети были очень таки дружными, но дрались все же не так часто, как могли бы. Чтобы Карина порой не говорила, я всегда больше всего на свете любила свою семью, даже когда была совсем крохой.
Ее самое первое воспоминание оставило у девочки и самое неизгладимое впечатление.
Дело было летом, когда ей только исполнилось четыре годика. В таком возрасте дети обычно не задумываются о жизни и смерти, но ее вряд ли можно отнести к обычным детям.
Карина очень сильно боялась, что когда-нибудь, спустя много-много лет, мама с папой и братом умрут. Она не знала, что тогда стану делать и как смогу жить без дорогих ей людей. Мысль о том, что наступит момент, в который она увидит вместо своего веселого папки, доброй мамы и любимого брата лишь бездыханные тела, заставляла девочку ежиться и реветь от испытываемой боли.
Она прекрасно понимала, что они обязательно умрут, потому что все, рано или поздно, умирают. Карина была в отчаянии, осознавая, что не сможет это изменить. Однажды, не в силах больше сдерживать этот страх в себе, она подошла к брату, и крепко-крепко обняв его, шепотом спросила:
-Джон, скажи, а когда тебя не станет, я смогу обнять тебя на небе?
-Я еще совсем не собираюсь умирать, глупышка, - мягко сказала подросток, вытирая слезы сестренки.
-Я знаю, Джон, но ты, пожалуйста, скажи, а то мне страшно. Я боюсь, что мы расстанемся навсегда и больше я никогда не увижу ни тебя, ни родителей. Ты просто скажи, когда мы увидится все вместе на небесах, я смогу обнять вас? – слезы солеными ручейками текли по щекам, падая на шею брата, - Скажи, пожалуйста!
-Конечно, солнышко, - Джон погладил ее головку и поцеловала в лоб, - Я тебе обещаю, родная, что когда нас с не станет, мы превратимся в ангелов и всегда будем рядом с тобой. А потом, когда-нибудь, мы все вновь будем вместе, в раю…

В конце концов, они все когда-нибудь обязательно увидимся на небесах, и Карина была уверена, что они смогут понять ее поступок и простить за то, что она это сделала.
Она ведь всегда хотела, чтоб они гордились ей. Отлично училась в школе, хорошо себя вела, была доброй, милой. Карина обещала себе, что мама с папой никогда не будут из-за нее плакать или страдать. И она ни разу не нарушила своего обещания за все годы своей жизни, и вот лишь сейчас она предавала слово, данное ею много лет назад, но женщине вовсе не было стыдно за это.
Набрав в легкие побольше воздуха, она раскинула руки в стороны, обнимая напоследок этот мир, и сделала маленький шажок вперед, чувствуя, как бетонная крыша уходит из-под ног и слыша свист ветра, колышущего ее янтарного цвета волосы.

*****
Вашингтон, округ Колумбия

*****
Стоило спецагенту только сесть в машину, как раздался телефонный звонок. Бут выудил мобильный из кармана пиджака и, увидев на дисплее хорошо знакомый номер, ответил:
-Привет, Фил. Что-то случилось?
-Ты ведь в Германию собираешься, да? – голос Хоупа нельзя было назвать обеспокоенным, хотя нотки тревожности в нем порой все же проскальзывали.
-Да, в Германию, - подтвердил Силли, пытаясь понять, что произошло: просто так, ради поболтать, Фил бы звонить точно не стал.
-Я так понимаю, рейсом Вашингтон-Мюнхен? – казалось, будто Фил этими вопросами стремится подальше оттянуть то, что ему еще только предстоит сообщить ФБР-овцу.
-Ты скажешь, что стряслось или нет? Что-то с Лэсли? – терпение у Бута было на исходе.
-С ней все в порядке. Мне только что позвонил Томас Энди, - Фил на несколько секунд замолчал, пытаясь успокоиться и сделать так, чтоб его голос не дрожал, - Тебе нужно будет сходить на похороны. Карина только что покончила с собой.
По щеке Фила прокатилась скупая мужская слеза. Именно сейчас, говоря это Буту, он сам наконец реально осознал, что произошло. Именно сейчас он понял, что они обязаны узнать правду. Не только ради Лэсли, но и ради каждого из них. В особенности ради тех, кого больше нет с ними. Тех, кто погиб в Ираке, тех, кого убили после…и тех, кто решил убить себя сам.

*************************************************************************

Добавлено (08.01.2010, 22:59)
---------------------------------------------
*****
Вашингтон, округ Колумбия
Дом семьи Монтгомери
Утро следующего дня

*****
-Мама, ну дай мне еще хоть чуть-чуть поспать! – рыжеволосая девушка засунула голову под подушку и получше закуталась в одеяло. Вновь идти в школу после недели полной свободы совершенно не хотелось. Как никак, это предполагало две ненавистные ей вещи. Во-первых, на Лэсли обрушиться целая куча домашних заданий, а во-вторых…вставать придется в семь утра.
-Так, дорогая! А ну-ка живо вставай! – Мелинда поднялась наверх и зашла в комнату дочери. Судя по ее тяжелому вздоху, увиденное ее, мягко говоря, не вдохновило. На столах и шкафах лежал месячный слой пыли, корзина для белья была переполнена и вещи валялись по всей комнате, а золотые рыбки в аквариуме стали почти прозрачными от недоедания и очень сожалели, что не могут друг друга слопать.
-Вставай, а то в школу опоздаешь! – женщина подошла к кровати, собрав по дороге изрядную кучу мусора, и стянула с девушки одеяло.
-Ну, мам! – Лэсли тут же сжалась в клубочек, почувствовав, как по коже пробежал холодок, - Я хочу спать, так что я полежу еще немного, - повернувшись к стенке, она всем видом дала понять, что решение окончательное, и она его не изменит
-Ну, хорошо, - согласилась Мели, - я закончу с завтраком и позову тебя.
-Угу, - буркнула Лэсли себе под нос, закрывая глаза.
Правда, еще поспать ей так и не удалось. Довольно скоро остатки сна окончательно разрушили топанье чьих-то ножек и жутко радостное визжание.
-О Боже! – девушка натянула одеяло до подбородка, надеясь, что это лишь кошмарный сон.
Но, увы! Уже через несколько минут дверь комнаты распахнулась от удара ноги ее младшего брата. Микки запрыгнул на кровать и принялся скакать по ней, а заодно и по костям своей сестры, не обращая ровным счетом никакого внимания на ее побагровевшее от злости лицо. Окончательно Лэсли вышла из себя, когда он с размаху плюхнулся на ее лодыжку, заставив взвизгнуть от боли.
-Сейчас же прекрати! – рявкнула она на него, потирая ногу, - Сколько можно повторять: моя комната – не цирк и не парк развлечений, а я тебе не клоун! Еще раз так сделаешь – в лоб получишь! – она выговаривала слова четко и довольно громко, не обращая внимания на то, что по щекам Микки крупными каплями стали катиться слезы. Молчаливое хныканье тут же перешло в громкий рев. Надеяться, что мама его не услышит, было просто глупо. Девушка встала с кровати, собрала рыжие локоны в пучок и, застыв у окна, принялась считать:
-Раз! Два! Три! Четыре!
Мама возникла в дверях, едва она успела сказать «шесть». Быстро!
-Что здесь случилось? – с тревогой спросила она, - Сынок, почему ты плачешь?
-Она меня не любит! – мальчик подбежал к Мелинде, обхватил ее за колени и уткнулся в них, не переставая плакать.
-Не правда, - подумала Лэсли про себя, но оправдываться не стала, да и вряд ли бы ей это удалось. К тому же настроения кого-то в чем-то убеждать у нее сегодня точно не было.
-Господи, милая – простонала мама, гладя кудрявую головку Микки и пытаясь его успокоить, - Ну сколько раз я просила, чтобы вы не ругались? Неужели нельзя жить мирно? Он же еще совсем маленький, ну не обижай ты его.
-Я его предупреждала, чтоб не лез ко мне, когда я не в настроении. Нарвался, вот и получил. Так что нечего в моей комнате сырость разводить. И вообще, я в школу опаздываю! – не желая продолжать разговор, девушка прошла мимо матери и направилась в ванную.
-Не плачь, родной! – Лэсли специально не стала закрывать дверь, чтобы слышать, что скажет мама, - Пойдем, я тебя накормлю.

-Идите, идите, - тихо хмыкнула она и принялась собираться. Умывшись и почистив зубы, она вернулась в спальню и, недолго думая, одела свои любимые черные джинсы и бежевый свитер. Потом закинула лежавшие на столе книге в рюкзак и спустилась вниз.
Из кухни очень аппетитно пахло яблочным пирогом и свежим кофе. Теперь стало ясно, почему при упоминании завтрака Микки тут же стих. У Лэсли потекли слюнки, и она с наслаждением вдохнула сладкий аромат пирога, но из принципа решила все же отказаться от еды и поскорее уйти в школу, хотя на кухню все-таки зашла.
Усевшись на краешке стола, она без особого интереса пролистала свежую газету и выпив стакан воды, попрощалась с родителями. Девушка уже почти покинула дом, как мать окликнула ее:
-Погоди, Лэс. Мы с отцом хотели с тобой серьезно поговорить до того, как ты уйдешь в школу.
-Как дела в школе, милая?
-Что? – девушка немного удивилась: если есть причины, по которых стоит ее поднимать с постели в двенадцать часов, то эта точно не входила в их список, - Мама, сегодня первый учебный день.
-Может, ответишь на мой вопрос? – Мелинда натянуто улыбнулась, и вырвав газету из рук супруга, вновь обернулась к Лэсли.
-Ничего особенного. Да и вообще, что там может быть особенного в начале учебного года? А летом я вообще бывала там только раз в неделю, когда ходила на тренировки. Вот и все.
-Новые знакомые у тебя появились?
-Какие еще новые знакомые, ма? Это что допрос? – Лэсли наклонила голову в сторону и задумалась, пытаясь отыскать подвох.
-Пожалуйста, дорогая, - подал, наконец, голос Чарли, - ответь матери на ее вопрос.
-Нет. Не появились у меня новые знакомые. У меня и старых-то было не особо много. И если вы забыли, то я не умею общаться с людьми.
-К тебе никто не подходил, ни о чем не спрашивал? Может, кто-то напугал тебя чем-то? – продолжила Мелинда.
-Мам, ты чего? Криминальных новостей пересмотрела? Что за странные вопросы? Кому и зачем нужно вообще меня пугать? – Лэсли скрестила руки на груди, ожидая объяснений. Родители периодически начинали вести себя крайне странно и задавать ей подобного рода вопросы. Правда, еще не разу девушке не удалось выяснить причину их странного поведения. Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что все дело в ее родителях, которых она совсем не помнила и в их прошлом, о котором она тоже ничего не знала.
-Солнышко, я просто прошу ответить на мои вопросы. Неужели это так сложно? Скажи «да» или «нет». Вот и все.
-Нет.
-Вот видишь, ничего страшного в этом нет. Теперь можешь идти в школу. Уже поздно.
-Никуда я не пойду, пока вы не ответите на мой вопрос, - уверенно заявила девушка.
Мелинда и Чарли переглянулись и в один голос произнесли:
-Нет!
-Почему нет? Я уже девять лет живу в этом доме, и вы слишком часто ведете себя странно. Я ничего не знаю о своей настоящей семье, не знаю, где они похоронены, кем были. А вы только и делаете, что задаете мне какие-то странные вопросы, но сами отказываетесь хоть что-то объяснить. А я, между прочим, имею право это знать! Имею!
-Не кричи, ладно, - шепотом попросила Мелинда, вскакивая со своего места и бросаясь к дочери, - не кричи.
Женщина приобняла ее за плечи и усадила на диван между собой и Чарли.
-Мы были хорошими друзьями твоих родителей, и после их смерти удочерили тебя.
-Я это уже не первый раз слышу, ма – заметила Лэсли, - может, еще что-нибудь мне поведаешь? Чего я еще не знаю.

Добавлено (08.01.2010, 23:05)
---------------------------------------------
-Они были очень хорошими людьми. Добрыми. Честными, - Мелинда была в растерянности: скрывать от девочки правду становилось все труднее и труднее.
-Ну да, что и требовалось доказать, - Лэсли ухмыльнулась и сбросив с плеча руку матери, поднялась со своего места:
-Может, хоть их имена мне скажете? Или это у нас тоже находится под грифом «солнышко, тебе совсем необязательно это знать»?
Словно сговорившись, Мелинда и Чарли встали с дивана и направились на кухню, обменявшись на ходу своим мнением по поводу того, насколько хорошей будет погода в следующий уик-энд.
-Это, я так понимаю, значит «нет»?! – крикнула им вслед Лэсли, - Ну и отлично! Не хотите говорить – не надо, я и сама это когда-нибудь узнаю.
Схватив с пола рюкзак, девушка, громко хлопнув дверью, покинула дом.

*****
-Она просто так это не оставит, Чарли.
-По-твоему, я этого не понимаю?
-Может, лучше рассказать ей все? В конце концов, это ее семья, ее прошлое. Она, действительно, имеет право знать.
-Иметь – имеет. Но ты, Мели, не хуже меня знаешь, какая опасность может ей угрожать. Пока Ирвинг не добрался до нее, потому что не было повода. А если он появится? Эта сволочь убьет ее, даже не задумавшись. Он любил Кристен и ненавидит все, что, по его мнению, привело к ее гибели. Ненавидит Лэсли, ради которой она отдала свою жизнь, Микки, ее мужа, Бута, ее лучшего друга.
-Ты прав. Мы не должны говорить ей об этом.